Волков В.Э. Глобальное отчуждение: информационный сепаратизм и права человека

16.12.2015

Информационная революция вызвала к жизни ряд парадоксов. Один из них – взаимное отчуждение людей, оказавшихся под влиянием новых источников массовой информации. Технологии, на которые возлагались большие надежды в деле объединения разобщенных социальных групп и целых народов, оказывается, имеют существенный побочный эффект. Стремясь предоставить пользователю наиболее привлекательный для него контент, они ограничивают число источников информации, неизбежно вмешиваясь в процесс формирования картины мира в сознании отдельного человека. Технологические компании оказывают нам неоценимую услугу, спасая от потока ненужной информации, но плата за эту услугу иногда кажется чрезмерной.

4 декабря 2009 года в корпоративном блоге Google появилась на первый взгляд неприметная запись «Индивидуализированный поиск для всех», которая в действительности оказалась манифестом новой информационной революции[1]. С этого дня крупнейшая поисковая система мира, которая для многих стала синонимом современного Интернета, начала использовать 57 индивидуальных параметров пользовательского поведения – начиная от географического положения и используемого типа браузера до истории предыдущего поиска в сети – для характеристики личности конкретного пользователя и предложения ему наиболее релевантных результатов в поисковой выдаче. У каждого человека появился свой собственный Google, а с учетом роли поисковой системы, и свой собственный Интернет. Скоро примеру американской корпорации последовали региональные игроки рынка поисковых систем и крупнейшие социальные сети. Практически весь информационный мир оказался индивидуализированным[2]. Обратной стороной индивидуализации стало отчуждение – началась фрагментация интернета. Результаты поиска для разных людей стали существенно отличаться, а следовательно, различалась и картина мира, построенная на их основе. За рубежом явление стало предметом научного анализа и в 2011 году для его обозначения появился специальный термин — «пузырь фильтров». (Filter Bubble)[3].

Жизнь внутри пузыря легка и приятна: пользователь получает только то, что по мнению поисковой системы он хочет получить. Он избавлен от необходимости трудоемкого поиска нужных сведений в бескрайнем море информации. Ценой комфортного потребления оказывается намеренное искажение действительности: пользователь видит только то, что хочет видеть, тогда как реальность может состоять и из нежелательной информации. Дифференциация информационных потоков затрагивает не только предпочтения отдельных людей, но и политические ориентаций целых стран и народов. По состоянию на октябрь 2015 года, известны по крайней мере 10 случаев, когда Google Maps предоставляет в разных странах существенно различающиеся данные о государственных границах. Для российской аудитории особый интерес могут представлять различия в статусе Крыма в русской и украинской версиях сервиса Яндекс.Карты.

Рис. 1. Карта Восточной Европы для пользователя украинской версии сервиса Яндекс.Карты по состоянию на 2 октября 2015 г. (Автономная Республика Крым в составе Украины, Абхазия и Южная Осетия в составе Грузии)

crimea_ua_100

Рис. 2. Карта Восточной Европы для пользователя российской версии сервиса Яндекс.Карты по состоянию на 2 октября 2015 г. (Республика Крым в составе Российской Федерации, Абхазия и Южная Осетия – независимые государства)

crimea_ru_100

Сложившаяся информационная асимметрия представляет опасность не только для отдельного гражданина, но и для общества. Она не только существенно затрудняет получение объективной информации о фактах, которые могут иметь юридическое значение, но и служит инструментом и основанием для формирования изоляционистской государственной политики. Картографические сервисы – коммерческие предприятия, зависимые от государственных регуляторов и подверженные политический конъюнктуре. Вот как Яндекс аргументировал позицию по поводу Крыма в корпоративном блоге: «После референдума в Крыму президент России подписал международный договор о присоединении Крыма и Севастополя к России. Конституционный суд Украины признал Крымский референдум противоречащим Конституции Украины. Мы работаем для своих пользователей из разных стран и отражаем для них ту действительность, которая их окружает. Поэтому мы начинаем вносить изменения в работу своих сервисов». Внутри компании изменения объяснялись более откровенно: «Источник, знакомый с планами компании, сообщил TJournal, что ранее во внутреннем блоге «Яндекса», доступном сотрудникам, появилась запись, проясняющая официальную позицию компании — в ней тоже говорилось о планах показывать Крым для разных стран по-разному. Такое решение было принято, чтобы сохранить бизнес компании за пределами России… Запись заканчивалась ремаркой о том, что гендиректор «Яндекс.Украина» Сергей Петренко разделяет позицию украинских властей и также поддерживает такую транслокацию»[4].

Разделив российскую и украинскую действительность, Яндекс прежде всего удовлетворил интересы российского и украинского государства. Также он удовлетворил самого себя, сохранив пользовательскую базу и лояльность государственных регуляторов. Заплатили за это пользователи, которым была предложена картина, которую они хотели видеть, а не сведения о действительном положение вещей.

В действительности в сложившейся ситуации проигрывают все: пользователи получают искаженные сведения, интернет-компании несут издержки на создание нескольких параллельно существующих информационных систем, государства всё больше изолируют себя друг от друга, отказываясь от сотрудничества в пользу информационного натурального хозяйства. С юридический точки зрения сознательное насаждение информационного сепаратизма выглядит как возврат в начало прошлого века, когда информационные права еще не были признаны и закреплены на межгосударственном уровне. Еще в 1950 году в объединенной Европе было объявлено, что государственные границы больше не должны быть препятствием к распространению информации. В 1966 году аналогичная норма появилась и на глобальном уровне в Международном пакте о гражданских и политических правах.

В соответствии с частью 1 статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. В Конвенции специально подчеркивается трансграничный характер информационных прав человека, соответствующий природе информационного обмена и сущностным свойствам информации. Полагаем, что в XXI веке никем не должно оспариваться право 62 миллионов пользователей Яндекса[5] в России знать, что итоги референдума о статусе Крыма не признаны никем, кроме России и ее ближайших союзников. Равно неприемлемо насаждение ложного представления о возможности беспрепятственного перемещения на территорию Автономной республики Крым среди украинской аудитории Яндекса. Иначе можно говорить о новой холодной войне, основные столкновения которой будут происходить в информационном пространстве.

Инициаторами развязывании информационного противостояния оказываются государства, поэтому не следует ожидать появления решения обозначенной проблемы в плоскости национального законодательства. Практика последних лет показывает, что российское право скорее работает на информационную изоляцию страны, как бы бессмысленно это ни было в условиях принципиально трансграничного Интернета. Национальное законодательство направлено прежде всего на защиту и продвижение интересов политической элиты, и если изоляция – единственный способ существования элиты, то закон будет обеспечивать информационную закрытость государства.

В то же время, право на доступ к информации сегодня является личным правом, не связанным с принадлежностью лица к определенному государству, действующему независимо от государственных границ. И если его реализация зависит от транснациональных технологических компаний, то они должны получить защиту от произвольного воздействия государственных органов, продиктованного необходимостью искажения сведений об общеизвестных фактах. Такая защита может быть предоставлена в рамках существующей международно-правовой системы и должна быть достаточной для исключения влияния факторов национальной политики на содержание информации, предоставляемой поисковыми системами и социальными сетями. Осознание необходимости международно-правового механизма регулирования этой сферы отношений ощущается и в высказываниях политических лидеров России. Нельзя не поддержать высказывание Д.А. Медведева о том, что «ни одна страна не может претендовать на роль регулятора интернета, выработкой правил должны заниматься международные организации»[6].

Речь, конечно, не идет о пропаганде единственно верной точки зрения, одобренной всеми без исключения членами международного сообщества. В современном мире такое единство вряд ли невозможно. Но уже сейчас доступ к информации может быть организован так, чтобы одновременно предоставить доступ к нескольким подходам к одной проблеме. Более того, различия в национальных подходах к территориальным спорам могут быть представлены весьма наглядно (см. карту ниже), чтобы гражданин имел возможность сравнить их и получить объективную информацию, независимо от поисковой индивидуализации или идеологии, преобладающей в том или ином государстве.

Рис. 3. Сравнение украинской и российской версии сервиса Яндекс.Карты (переместите слайдер для сравнения)

 

[1] Personalized search for everyone. Google Official Blog // http://goo.gl/RufLs1

[2] Яндекс дает персональный ответ // http://goo.gl/R0UiCu

[3] Pariser, Eli. The Filter Bubble: What the Internet Is Hiding from You, Penguin Press (New York, May 2011) // http://goo.gl/j29V7u

[4] «Яндекс» будет по-разному показывать статус Крыма для россиян и украинцев // http://tjournal.ru/p/yandex-two-chairs

[5] Google обходит «Яндекс» по популярности на всех типах устройствах // Vedomosti.ru // http://goo.gl/VZHhE1

[6] http://goo.gl/FfozPC

Метки: ,